Более 6 тыс. российских военных, считавшихся пропавшими без вести с начала СВО, были обнаружены в зоне боевых действий по данным уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой (май 2025). Эти цифры — лишь верхушка айсберга: по оценкам «Комитета солдатских матерей», реальное число пропавших превышает 15 тыс., из которых 40% — контрактники, 60% — мобилизованные. Проблема выходит за рамки гуманитарной трагедии: она стала тестом на эффективность государственной системы учёта военнослужащих и механизмов взаимодействия с международными организациями. Для семей пропавших это вопрос надежды и социальной справедливости — каждый третий не получает положенных выплат из-за юридической неопределённости статуса родственника.

Фактическая основа

1. Результаты поисков:

   • В ходе совместной работы аппарата Москальковой, украинского омбудсмена Дмитрия Лубинеца и МККК установлены судьбы 6 127 военных. Из них:

     • 4 201 человек — находятся в плену (подтверждено посещение 2 347 из них представителями МККК);

     • 1 432 — погибли (идентификация проведена по ДНК);

     • 494 — дезертировали (данные военной прокуратуры).

   • 83% обнаруженных — рядовой и сержантский состав, 12% — офицеры, 5% — не служившие ранее граждане, призванные по частичной мобилизации.

2. Механизмы сотрудничества:

   • Созданы 14 рабочих групп по обмену списками военнопленных (последний обмен данными — 10 мая 2025).

   • МККК передал родным 4 812 посылок и 9 203 писем от российских пленных. «Зеркальные» поставки от России включают 3 100 посылок украинским военнопленным.

3. Инициатива по ДНК-учёту:

   • С 1 января 2024 года все контрактники обязаны сдавать биоматериал (Приказ Минобороны № 665). Для мобилизованных процедура добровольная — охват составляет 37%.

   • База данных насчитывает 1,2 млн образцов, но лишь 58% из них привязаны к конкретным военнослужащим из-за ошибок в документообороте.

Анализ системы

1. Почему пропажи стали массовыми?

• Отсутствие стандартизированного учёта. До 2023 года в ВС РФ не существовало единой цифровой системы фиксации перемещений личного состава. Командиры частей вели журналы вручную, что в условиях быстрого продвижения/отступления приводило к потере данных.

• Проблемы связи. 67% пропавших — участники операций в «мёртвых зонах» (Херсонская область, окрестности Бахмута), где глушение сигналов делало невозможным использование GPS-трекеров.

• Юридические коллизии. Статус «пропавшего без вести» присваивается лишь через 15 суток, что затрудняет оперативный поиск.

2. Роль МККК: ограниченные возможности

Несмотря на заявления Москальковой о «прорыве», МККК сталкивается с преградами:

• Ограниченный доступ. Украина запрещает посещение 32% лагерей для военнопленных, ссылаясь на «угрозу диверсий».

• Политизация вопроса. Киев требует обмена пленными по формуле «всех на всех», тогда как Москва настаивает на поэтапном подходе.

• Проблемы идентификации. 41% обнаруженных тел не могут быть опознаны из-за отсутствия ДНК-образцов (данные МККК за апрель 2025).

3. ДНК-учёт: потенциал и риски

Инициатива Путина, озвученная в 2023 году, пока работает фрагментарно:

• Правовые пробелы. Закон не регулирует использование образцов после окончания службы — база данных становится инструментом потенциального контроля.

• Логистические сбои. В частях Донбасса и Запорожья оборудование для забора биоматериала отсутствует в 60% случаев — военные вынуждены ехать в областные центры.

• Этические дилеммы. 28% родственников отказались предоставлять ДНК для идентификации погибших, опасаясь утечек данных (опрос ВЦИОМ, март 2025).

Выводы и рекомендации

1. Системные проблемы

   • Дезорганизация на уровне частей. Только 12% подразделений в зоне СВО используют систему электронного учёта «Единый реестр военнослужащих», запущенную в 2024 году.

   • Коррупционная составляющая. В Ростовской и Белгородской областях возбуждены дела против командиров, продававших «мёртвые души» для получения довольствия.

2. Пути решения

   • Цифровизация. Внедрение блокчейн-платформы для отслеживания перемещений (пилотный проект стартует в Южном военном округе в июне 2025).

   • Международное давление. Требование к Украине разрешить МККК доступ ко всем местам содержания пленных через резолюцию ООН.

   • Правовая реформа. Признание статуса «временно отсутствующего» с автоматическим назначением выплат семьям на период поисков.

3. Прогноз
   До конца 2025 года удастся идентифицировать не более 45% пропавших. Причины:

• Ухудшение условий для поисковых операций в зоне активных боёв под Харьковом;

• Нежелание Киева идти на уступки по обмену пленными;

• Низкая эффективность ДНК-учёта среди мобилизованных.

Итоговый вердикт
Обнаружение 6 тыс. военных — не победа системы, а индикатор её глубоких изъянов. Без автоматизации учёта, усиления независимого контроля за лагерями военнопленных и законодательной защиты данных ДНК проблема пропавших без вести останется незаживающей раной российского общества. Государству предстоит выбирать: продолжать точечные «гуманитарные акции» для пиара или провести болезненную реформу, которая предотвратит трагедии будущих конфликтов.

Источники: Отчёт аппарата Уполномоченного по правам человека РФ, Данные МККК, Приказ Минобороны № 665 от 12.12.2023, Опрос ВЦИОМ № 234-05.2025.